У Сэмюэла Джонсона, вероятно, был синдром Туретта
Сэмюэль Джонсон был одним из самых остроумных писателей своего времени. Грубый, вульгарный человек, он общался с такими личностями, как Джонатон Свифт, одновременно переосмысляя то, на что был способен английский язык. Кроме того, он был довольно странным. Современные ему источники сообщают, что он любил издавать странные звуки, сидя в приличном обществе, и имел навязчивую привычку потирать колено во время разговора. На улице он был склонен к неоправданно сильной жестикуляции.
Звучат ли эти симптомы знакомо? Возможно. Хотя тики доктора Джонсона в его время вызвали всеобщую веселость, современные врачи посмертно поставили ему диагноз – синдром Туретта. В то время как наиболее часто встречаемая форма этого заболевания включает в себя выкрикивание бранных слов, многие люди, страдающие этой болезнью, просто постоянно совершают нервные подергивания и издают непроизвольные звуки. Доктор Джонсон был, очевидно, одним из таких страдальцев. Он мог кудахтать как курица, дико качать головой и бесконтрольно свистеть. Ему стало настолько плохо в поздние годы жизни, что компании детей постоянно следовали за ним по улицам, смеясь и дразня его.
Загадочное отвращение Лавкрафта к холоду
Мастер ужасов Лавкрафт был оригинальным человеком. С одной стороны, он был убежденным антисемитом, который умудрился по рассеянности жениться на еврейке. С другой стороны, он был одержим боязнью кровосмешения, таким образом, что это выходило за рамки стандартного расизма и переходило в патологический страх. Но, пожалуй, самым странным явлением может быть его странное отвращение к холоду. Если температура падала слишком низко, Лавкрафт был склонен к коллапсу и обмороку, от которого он не мог очнуться, пока снова не согреется.
Интересно отметить, что нет абсолютно никакой идеи, что стало причиной этого. Похоже, что это просто появилось уже во взрослой жизни писателя, а не было чем-то вызвано. Некоторые связывают это с его частыми мигренями, в то время как другие полагают, что это психологическая проблема. Лавкравт сам, казалось, связывал его с раком, который в конце концов убил его. Во всяком случае, это развило у него крайнюю степень паранойи в связи с холодом, паранойю, которая представлена в некоторых из его рассказов как отвратительный Холодный Воздух.
Вся жизнь Дарвина была одна сплошная рвота
Примерно через год после своего долгого путешествия на «Бигле» у Чарльза Дарвина развилось странное заболевание, которое будет преследовать его до конца жизни. Примерно через три часа после еды у него случались сильнейшие боли в животе, за которыми следовала отвратительная тошнота. Спустя несколько мгновений он извергал все съеденное в сильнейшем приступе рвоты, который оставлял его в изнеможении. В некоторые моменты жизни его состояние стало настолько плохим, что он практически оказался инвалидом. Что является в этой истории самым странным? Никто до сих пор не знает, чем это было вызвано.
Хотя все друзья Дарвина думали, что он был ипохондрик, современные врачи впоследствии поставили ему диагноз - синдром циклической рвоты. Проблема заключается в том, что никто до сих пор не знает, чем на самом деле это вызвано. Если бы Дарвин мог получить правильный диагноз, будучи живым сегодня, даже в 2016 году его врачи, вероятно, не смогли бы помочь. Было ли это связано со временем, проведенным им в море? Кто знает.
У Юлия Цезаря были бесконечные удары
Возможно, вы слышали, что Юлий Цезарь страдал эпилепсией. Конечно, это то, о чем люди думали в течение многих столетий. Когда вы принимаете во внимание его симптомы - такие, как припадки - это, безусловно, звучит правдоподобно. Но недавнее исследование, проведенное в 2015 году, представило другую идею. По мнению авторов, есть большая вероятность того, что Цезарь страдал серией мини-ударов.
Специальное название для них - серия транзиторных ишемических атак, но это одно и то же. В отличие от болезни, от которой страдали такие люди, как Грэм Грин и Ян Кертис, правитель Рима, возможно, переживал серию таких изнурительных ударов. Если это так, то, возможно, счастье для потомков Цезаря, что он был убит. Серьезный удар мог бы оставить его совершенно недееспособным на милость своих врагов; это гораздо хуже, чем быстрый, хотя и жестокий удар ножа, который, в конечном счете, убил его.
